Красные шакалы: вожди террора. Свердлов. Дзержинский. Урицкий
В угаре своей ненависти действовал и Яков Михайлович Свердлов (Янкель Мошевич Гаухман). Он специализировался на массовых расстрелах. В сентябре-декабре 1918 года по его приказам было расстреляно более 250 тысяч казаков. Он же совместно с Троцким (Бронштейном) и Дзержинским подписал приказ об уничтожении Императора России, всей его семьи и ближайшее обслуги, непосредственно руководил этой акцией. Но столь плодотворная деятельность Свердлова на посту главы Советского правительства вскоре оборвалась – через год его не стало. Кровавое знамя подхватили следующие.
Феликс Эдмундович Дзержинский – внук раввина Иосифа из польского местечка Дзержиново. Его отец Руфин перед свадьбой с дворянкой Еленой Янушевской принял католичество и стал Эдмундом.
В 1941 году гитлеровцы, заняв Дзержиново, арестовали родственников Дзержинского и отправили в еврейское гетто, где и уничтожили всех.
Феликс накапливал свою ненависть в основном в Варшавском централе, где его содержали, и не раз, за многие неблаговидные поступки против русского самодержавия. Все, что не удалось осуществить, обдумывалось им в камерах, на нарах и на прогулках в тюремных двориках. И вот, наконец, мечты вдруг стали обретать реальные очертания. В силу своих знаний, жизненного опыта и навыков, которые cтали для него профессиональными, он 20 декабря 1917 года организовал и возглавил одно из ленинских нововведений – ЧК. «Чрезвычайная комиссия» — под этим непонятным, скромным, мирным названием скрывался государственно-партийный бандитизм.
Создание и подписание Лениным-Дзержинским этого основополагающего документа большевистской власти происходило в том самом знаменитом кабинете в Смольном, который всегда фигурирует в кино о революции и добром вожде.
Массовые расстрелы стали проводиться ежедневно. В «Еженедельнике ЧК» Ленин писал: «Пора, пока не поздно, провести самый беспощадный, строго организованный массовый террор…». В задачу чекистов входило: отнимать, грабить, обирать, арестовывать и сажать без суда и следствия. Это был основной способ пополнения партийной и государственной казны. Да и своего кармана тоже: многие ценности не доходили до складов. Например, второй бандитский налет ЧК на храм Христа Спасителя не был зафиксирован ни в каких актах, и все награбленное бесследно исчезло. А уж что говорить о бесчисленных обысках, экспроприациях у кустарей, часовщиков, ювелиров, купцов при налетах на их квартиры, мастерские и магазины, — тут при составлении описей и актов, конечно, всегда что-нибудь не упомнишь.
Работа была не пыльная, героическая (с наганом в кармане), к тому же очень азартная, насыщенная безрассудной партийной преданностью. А потому соискателей на должности всех уровней, с сильным классовым чутьем и босяцким прошлым, находилось множество – и в центре, и на периферии. Подбор кадров делался с учетом указаний и рассуждений из жизненного опыта вождя. «Мерзавец хорош тем, что бесплатно и с особым усердием удовлетворяет свои садистские инстинкты, работая на революционный процесс. Это много стоит». Под покровительством новой, Советской власти грабить, отнимать нажитое другими было сплошное удовольствие, к тому же высоко ценившееся, поощряемое, награждаемое. В общем, казна пополнялась. Страх перед новой опричниной возрастал. Главный чекист процветал, совершенствую большевистскую систему произвола и безнаказанности.
Здесь было несправедливо упомянуть и другого очень способного сотоварища Дзержинского – Урицкого. Моисей Соломонович Урицкий родился в хорошо обеспеченной, а точнее, богатой семье. А потому на его воспитание и образование денег не жалели. Окончив гимназию, он уехал продолжать учебу в Киевский университет. Тут, в черте оседлости, он воочию познал всю тошнотворную «прелесть» погромов и унижения евреев. За организацию тайной типографии в Бердичеве его арестовали (1897), и стой поры тюрьмами и ссылками воспитывали в нем ненависть к царизму. В революции 1905 года он отвел душу в Петербурге. Опять был арестован. После освобождения эмигрировал во Францию. Хорошо знал французский (правда, не так, как Троцкий), печатался в парижской газете «Наше слово». Вернулся в Петроград 1917 года. Юридическое образование, кругозор, особенно киевские впечатления от жестоких погромов, а также обкатки в царских тюрьмах и ссылках позволили ему в 1917 году сразу занять пост комиссара ВЧК Петрограда. Но революционной деятельности мешали парижский дух, дефицит хамства, уголовной хватки и осторожности. Убийство Урицкого, как убеждены были многие, являлось убийством двух зайцев. Убрали трудного оппонента Ленина, Дзержинского и других; а заодно развязали страшный «красный террор». Большевики, конечно, отмахнулись от убийства, и, чтобы кто чего не подумал плохого, назвали дворцовую площадь площадью Урицкого.
Продолжение следует
Текст взят из книги «Красный мираж» А. Мирека
